Sylvia Plath - Daddy текст и перевод песни
На странице представлены текст и перевод с английского на русский язык песни «Daddy» из альбомов «Sylvia Plath Reads Her Works» и «Sylvia Plath Reads Her Poems» группы Sylvia Plath.
Текст песни
You do not do, you do not do In which I have lived like a foot For thirty years, poor and white Barely daring to breathe or Achoo Daddy, I have had to kill you You died before I had time-- Marble-heavy, a bag full of God Ghastly statue with one gray toe Big as a Frisco seal And a head in the freakish Atlantic Where it pours bean green over blue In the waters off beautiful Nauset I used to pray to recover you Ach, du In the German tongue, in the Polish town Scraped flat by the roller Of wars, wars, wars But the name of the town is common Says there are a dozen or two So I never could tell where you Put your foot, your root I never could talk to you The tongue stuck in my jaw It stuck in a barb wire snare Ich, ich, ich, ich I could hardly speak I thought every German was you And the language obscene An engine, an engine Chuffing me off like a Jew A Jew to Dachau, Auschwitz, Belsen I began to talk like a Jew I think I may well be a Jew The snows of the Tyrol, the clear beer of Vienna Are not very pure or true With my gipsy ancestress and my weird luck And my Taroc pack and my Taroc pack I may be a bit of a Jew I have always been scared of you With your Luftwaffe, your gobbledygoo And your neat mustache And your Aryan eye, bright blue Panzer-man, panzer-man, O You-- Not God but a swastika So black no sky could squeak through Every woman adores a Fascist The boot in the face, the brute Brute heart of a brute like you You stand at the blackboard, daddy In the picture I have of you A cleft in your chin instead of your foot But no less a devil for that, no not Any less the black man who Bit my pretty red heart in two I was ten when they buried you At twenty I tried to die And get back, back, back to you I thought even the bones would do But they pulled me out of the sack And they stuck me together with glue And then I knew what to do I made a model of you A man in black with a Meinkampf look And a love of the rack and the screw And I said I do, I do So daddy, I’m finally through The black telephone’s off at the root The voices just can’t worm through If I’ve killed one man, I’ve killed two-- The vampire who said he was you And drank my blood for a year Seven years, if you want to know Daddy, you can lie back now There’s a stake in your fat black heart And the villagers never liked you They are dancing and stamping on you They always knew it was you Daddy, daddy, you bastard, I’m through
Перевод песни
Ты этого не делаешь, ты этого не делаешь, В котором я живу, как нога, Тридцать лет, бедный и белый, Едва осмеливающийся дышать или Аху. Папочка, мне пришлось убить тебя. Ты умер прежде, чем я успел... Мрамор-тяжелый, мешок, полный Бога. Страшная статуя с одним серым носком, Большим, как печать Фриско, И головой в причудливом Атлантическом Океане, где она льется зеленым Бобом над синим В водах от прекрасной тошноты. Я молился, чтобы вернуть тебя. Ач, ДУ На немецком языке, в польском городе, Соскобленном валиком Войн, войн, войн, Но имя города обычно Говорит, что их дюжина или две. Так что я никогда не мог сказать, куда ты Кладешь свою ногу, свой корень. Я никогда не мог говорить с тобой. Язык застрял в моей челюсти, Он застрял в колючей проволочной ловушке. Ич, ич, ич, ич, Я едва мог говорить. Я думал, что каждый немец-это ты, А язык-непристойный Движок, двигатель Сбивает меня с толку, Как еврей, Еврей в Дахау, Освенцим, Белзен. Я начал говорить, как еврей, Я думаю, что вполне могу быть евреем, Снег Тирольский, чистое пиво вены Не очень чисто или правдиво С моей цыганской прародительницей и моей странной удачей, И моим Тарок-Паком, и моим Тарок-Паком. Может быть, я немного еврей, Я всегда боялся тебя С твоим Люфтваффе, твоей гобледигу И твоими аккуратными усами И твоим арийским глазом, ярко-синим. Панцер-человек, панцер-человек, О, ты- Не Бог, но свастика, Настолько черная, что ни одно небо не смогло пронзить. Каждая женщина обожает фашистского Сапога в лицо, грубое Грубое сердце скотины, как ты. Ты стоишь у доски, папочка На фото, что у меня есть, у тебя Щель в подбородке вместо ноги, Но не меньше дьявола для этого, не Меньше черного человека, который Укусил мое милое красное сердце пополам. Мне было десять, когда тебя похоронили В двадцать, я пытался умереть И вернуться к тебе. Я думал, что даже кости сделают Это, но они вытащили меня из мешка, И они склеили меня клеем, И тогда я знал, что делать, Я сделал из тебя модель. Человек в черном с взглядом Meinkampf и любовью к стойке и винту, И я сказал, что делаю, я делаю. Итак, папочка, я наконец-то через Черный телефон отключился в корне, Голоса просто не могут прорваться, Если я убил одного человека, я убил двух... Вампир, который сказал, что был тобой, И пил мою кровь целый год. Семь лет, если хочешь знать. Папочка, теперь ты можешь прилечь. В твоем толстом черном сердце есть кол, И жители никогда не любили тебя. Они танцуют и топчутся на тебе. Они всегда знали, что это был ты. Папочка, папочка, ты ублюдок, со мной покончено.