Dylan Thomas - Poem On His Birthday текст и перевод песни
На странице представлены текст и перевод с английского на русский язык песни «Poem On His Birthday» из альбома «Reading Volume 2» группы Dylan Thomas.
Текст песни
In the mustardseed sun, By full tilt river and switchback sea Where the cormorants scud, In his house on stilts high among beaks And palavers of birds This sandgrain day in the bent bay’s grave He celebrates and spurns His driftwood thirty-fifth wind turned age; Herons spire and spear. Under and round him go Flounders, gulls, on their cold, dying trails, Doing what they are told, Curlews aloud in the congered waves Work at their ways to death, And the rhymer in the long tongued room, Who tolls his birthday bell, Toils towards the ambush of his wounds; Herons, steeple stemmed, bless. In the thistledown fall, He sings towards anguish; finches fly In the claw tracks of hawks On a seizing sky; small fishes glide Through wynds and shells of drowned Ship towns to pastures of otters. He In his slant, racking house And the hewn coils of his trade perceives Herons walk in their shroud, The livelong river’s robe Of minnows wreathing around their prayer; And far at sea he knows, Who slaves to his crouched, eternal end Under a serpent cloud, Dolphins dive in their turnturtle dust, The rippled seals streak down To kill and their own tide daubing blood Slides good in the sleek mouth. In a cavernous, swung Wave’s silence, wept white angelus knells. Thirty-five bells sing struck On skull and scar where his loves lie wrecked, Steered by the falling stars. And to-morrow weeps in a blind cage Terror will rage apart Before chains break to a hammer flame And love unbolts the dark And freely he goes lost In the unknown, famous light of great And fabulous, dear God. Dark is a way and light is a place, Heaven that never was Nor will be ever is always true, And, in that brambled void, Plenty as blackberries in the woods The dead grow for His joy. There he might wander bare With the spirits of the horseshoe bay Or the stars' seashore dead, Marrow of eagles, the roots of whales And wishbones of wild geese, With blessed, unborn God and His Ghost, And every soul His priest, Gulled and chanter in young Heaven’s fold Be at cloud quaking peace, But dark is a long way. He, on the earth of the night, alone With all the living, prays, Who knows the rocketing wind will blow The bones out of the hills, And the scythed boulders bleed, and the last Rage shattered waters kick Masts and fishes to the still quick starts, Faithlessly unto Him Who is the light of old And air shaped Heaven where souls grow wild As horses in the foam: Oh, let me midlife mourn by the shrined And druid herons' vows The voyage to ruin I must run, Dawn ships clouted aground, Yet, though I cry with tumbledown tongue, Count my blessings aloud: Four elements and five Senses, and man a spirit in love Tangling through this spun slime To his nimbus bell cool kingdom come And the lost, moonshine domes, And the sea that hides his secret selves Deep in its black, base bones, Lulling of spheres in the seashell flesh, And this last blessing most, That the closer I move To death, one man through his sundered hulks, The louder the sun blooms And the tusked, ramshackling sea exults; And every wave of the way And gale I tackle, the whole world then, With more triumphant faith That ever was since the world was said, Spins its morning of praise, I hear the bouncing hills Grow larked and greener at berry brown Fall and the dew larks sing Taller this thunderclap spring, and how More spanned with angles ride The mansouled fiery islands! Oh, Holier then their eyes, And my shining men no more alone As I sail out to die.
Перевод песни
В горчичном солнце, По полной реке и рельефу Где бакланы скачут, В его доме на сваях высоко среди клювов И пасаверки птиц Этот день песочного дня в могиле залива Он празднует и отвергает Его тридцатипятикратный ветер устремился в век; Херон шпиль и копье. Под ним и вокруг него идут Flounders, чайки, на их холодные, умирающие тропы, Выполняя то, что им говорят, Кёрли вслух в застывших волнах Работайте на пути к смерти, И ример в длинной языковой комнате, Кто платит свой день рождения, Тяжело к засаде его ран; Цапля, шпилька, благословенная. В опустошенном падении, Он поет о мучениях; вьюрки летают В когти следы ястребов На захватном небе; скольжение мелких рыб Через wynds и снаряды утопленного Судовые города к пастбищам выдр. Он в своем наклонном, стекающем доме И анализируемые катушки его торговли воспринимаются Хероны ходят в их саване, Живая речная одежда Песнопения вступают в их молитву; И далеко в море он знает, Кто рабы своим приглушенным, вечным концом Под облаком змеи, Дельфины погружаются в свою пыль пернатой, Полосатые уплотнения полосат вниз Чтобы убить и их собственный поток крови Хорошие слайды в гладком рте. В кавернозной, качающейся Волновая тишина, заплакала белыми ангелами. Вышло тридцать пять колоколов На черепе и шраме, где его любовь ложится, Управляется падающими звездами. И завтра плачет в слепой клетке Террор разразится Прежде чем цепи переломиться до пламени молота И любовь отталкивает темную И он свободно теряет В неизвестном, знаменитом свете великих И сказочный, дорогой Бог. Темный путь и свет - это место, Небеса, которые никогда не были И никогда не будет всегда, И, в этой сутенерентной пустоте, Много, как ежевики в лесу Мертвые растут для Его радости. Там он может бродить С духами подковы Или мертвое зрелище звезд, Кость орлов, корни китов И рычаги диких гусей, С благословенным, нерожденным Богом и Его Призраком, И каждая душа Его священник, Гвоздь и хохот в спящем небе Будьте в облаке, Но темнота - долгий путь. Он, на земле ночи, один Со всеми живыми, молитвами, Кто знает, что ударный ветер дует Кости из холмов, И косые валуны истекают кровью, а последние Ярость разбитых вод Мачты и рыбы, чтобы все еще быстро начать, Бесстрашно к Нему Кто есть свет старого И воздух, сформированный Небесами, где души растут Как лошади в пене: О, дай мне среднюю скорбь по святым И обеты друидов Путешествие к гибели я должен бежать, Рассветные корабли, Тем не менее, хотя я плачу с опущенным языком, Посчитай мои благословения вслух: Четыре элемента и пять Чувства, а человек - дух в любви Перепутывание этой слитой слизи К его звонкому колокольчику приходит прохладное королевство И потерянные, лунные купола, И море, которое скрывает его тайное Я Глубоко в его черных, базовых костях, Убаюкивание сфер в раковине, И это последнее благословение больше всего, Что чем ближе я двигаюсь К смерти, один человек через его расколотые громады, Чем громче солнце расцветает И бивнистые, ветхие морские ликуют; И каждая волна пути И тогда шок, который я решаю, весь мир, С более триумфальной верой Это когда-либо было, когда мир был сказан, Прокручивает свое утро похвалы, Я слышу подпрыгивающие холмы Растет жареный и зеленый на ягодном буре Падение и розовые рогалики поют Убавьте эту громовую весну, и как Больше натянутых углов Оскверненные огненные острова! Ой, Холлер тогда их глаза, И мои сияющие люди не более одиноки Когда я выплыву, чтобы умереть.